Победная песнь обреченных. К вопросу о теологическом значении и политической истории лютеровского песнопения Ein’ feste Burg

А.В. Тихомиров

Аннотация: Работа посвящена «титульному» песнопению Реформации и лютеранства — лютеровскому хоралу Ein’ feste Burg. Автор обращает особое внимание на сложную и противоречивую историю восприятия и использования данного песнопения в различных политических контекстах, а также рассматривает наиболее сложные и заостренные высказывания Мартина Лютера, сделанные в данном тексте.

Ключевые слова: Лютер, лютеранство, церковь, община, протестантизм, музыка, духовные песнопения, эсхатология.

Музыка, и особенно общинное песнопение, с самого начала была важным составляющим элементом лютеранского богослужения и лютеранской духовности в целом. Уже в самом начале 20-х гг. 16-го века Лютер начинает сам создавать песнопения для евангелических общин и призывает к их созданию своих соратников. Именно такие песнопения стали важнейшей силой продвижения реформаторских идей. Невозможно представить себе лютеранскую, да и вообще протестантскую общину без общинного богослужебного пения.

Безусловно, самым известным песнопением лютеранской церкви является лютеровский хорал Ein’ festeBurg[1]. Практически с самого начала это песнопение стало одним из неотъемлемых элементов лютеранской церковности. Как известно, Генрих Гейне назвал этот гимн «Марсельезой Реформации». Он пишет: «Боевой песней было это непокорное песнопение, с которым Лютер и его спутники вступили в Вормс. Древний собор дрожал от новых звуков, черные вороны пугались в своих гнездах на его темных башнях. Это песнопение, Марсельеза Реформации, сохранило свою воодушевляющую силу вплоть до наших дней» [8, c. 341-342][2]. Правда, надо отметить, что датировка написания песнопения 1521 годом, которую предлагает Гейне, сегодня считается ошибочной. Равным образом, как мы увидим, заблуждение – считать, что Ein’ feste Burg – это боевое песнопение.

Однако именно такие заблуждения во многом определили печальные стороны истории этого хорала. В 19 в. он стал, по выражению Карла Динста, «сигналом протестантской идентичности» [9] и к сожалению, своего рода гимном немецкого национал-протестантизма. Многократно он звучал, действительно, в качестве боевой песни и марша. В этом качестве им злоупотребляли вплоть до абсолютного искажения исконного смысла. Например, на одном из вагонов с солдатами, отправлявшимися в 1915 г. на Западный фронт из Нюрнберга было написано: «Германия поет первую строфу: «Крепкая твердыня – наш Бог, наше доброе укрепление и оружие»; Франция же поет вторую строфу: «Своей силой мы ничего не добьемся»» [10]. Были случаи, когда во времена Третьего рейха «Праведного Мужа» из второй строфы, под которым Лютер подразумевал Христа, прямо отождествляли с Гитлером [11, c. 58].

Это песнопение многократно переделывалось и пародировалось в самых разных политических целях. Один из примеров —  начало XVIII главы поэмы того же Генриха Гейне «Германия. Зимняя сказка»:

Мы в крепости Миндене. Славные в ней

Орудья и укрепленья;

Но с прусскою крепостью дело иметь

Не чувствую я влеченья[3] [1, c. 512].

Правда, в этом, как и в других русских переводах очевидные аллюзии оригинала на Ein’ festeBurg практически не прослеживаются. Назову лишь еще несколькоиз множества примеров: в социал-демократическом песеннике 1885 г. появляется песня: Eine feste Burg ist unser Bund («Крепкая твердыня – наш союз») [3, c. 24-25].А вот как звучит вторая строфа одной из песен в сборнике солдатских песен 1870 г., т.е. времен Франко-прусской войны. Я предлагаю ее в дословном русском переводе. Излишним будет говорить, что поется она именно на мелодию Ein’ festeBurg:

«С Твоей помощью

Мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть.

Ради славы Твоей

Мы будем биться с заклятым врагом,

Пока он не запросит пощады,

А Германия не воссияет.

Господи, так заверши же эту войну

Со славой, честью и победой.

И даруй нам вечный мир»[4] [11, c.458-459].

Нередко лютеровское песнопение в своем исконном виде (или в качестве перевода) становилось и символом освободительной борьбы. Всего лишь несколько примеров. В феврале 1899 г., в качестве протеста против политики русификации на Сенатской площади в Хельсинки множество собравшихся возложили цветы к памятнику Александру II, а затем исполнили Ein’ feste Burg на финском и шведском языках [12]. Многократно издававшаяся в Норвегии книга о сопротивлении нацистскому вторжению носит название по одной из строчек этого немецкого (!) хорала: «Отнимут ли они нашу жизнь» [12]. Соответствующий перевод Ein’ festeBurg использовался даже в качестве песни сопротивления японской оккупации в Корее [12].

Разумеется, этот хорал пользовался известностью и в России. Дмитрий Мережковский в своем романе «Александр первый» влагает в уста декабристу Павлу Пестелю следующие слова: «Я ведь лютеранин. У меня был один учитель в Дрездене, господин фон Зейдель, добрый старый немец, гернгутер, большой мистик. Тоже в очках, немного на вас похож. Читал Апокалипсис и говорил, что понимает все до точности. И Лютеров псалом пел: Eine feste Burg ist unser Gott. Так хорошо пел, что нельзя было слушать без слез (…) Eine feste Burg ist unser Gott. У св. Августина политика — Град Божий. А у меня — Град без Бога» [2, c. 453]. На сегодняшний день существует не менее одиннадцати разных русскоязычных версий этого хорала: как совершенно самостоятельных переводов, так и основательно переработанных их редакций, многие из которых появились уже в 19 в., причем в рамках не только российской лютеранской церкви, но и разных ветвей евангельского движения [6, c. 165-216].

За скобками своего рассмотрения я оставлю музыкальную составляющую хорала. Отмечу лишь, что автором его музыки большинство исследователей считают самого Мартина Лютера, хотя есть и предположения о том, что он написал ее в сотрудничестве со своим соратником и главным композитором Реформации Иоганном Вальтером [10].

Сегодня большинство склоняется ко мнению, что Ein’ feste Burg возник между 1527 и 1529 гг. В таком случае он является реакцией на множество крайне тяжелых событий, пришедшихся на эти годы. Назову лишь несколько из них: во-первых, на этот период приходится критическая фаза войны с турками. Достаточно сказать, что в скором времени, уже в сентябре-октябре 1530 г. османские войска стояли под стенами Вены. В том же 1530 г. Лютер пишет в письме Меланхтону, своему другу и соратнику: «Я вижу (в них) невыносимую ярость сатаны, который высокомерно неистовствует против наших тел и душ. Поэтому мои молитвы и моления будут направлены против них» [15, c. 54][5]. Во-вторых, это очередная эпидемия чумы в Виттенберге, которую сам Лютер воспринимал, как дело дьявольских сил, однако, попущенное Богом в качестве наказания за грехи и для укрепления веры и любви в сердцах верующих [14, c. 236]. И, в-третьих, это тяжелая болезнь самого Лютера в 1527 г., соединившая с тяжелой депрессией и глубоким приступом отчаяния. Он сам так пишет об этих днях: «Больше, чем неделю я метался среди смерти и ада, чувствовал себя сокрушенным во всем теле, у меня содрогались все члены. Я почти полностью потерял Христа, носимый потоками и бурями отчаяния и богохульств»[13, c. 335][6].

В этом смысле данный хорал – вопреки впечатлению, которое может возникнуть при первом взгляде на его текст — есть ни в коем случае не «боевая песнь» и не «гордый гимн Реформации», а песнь утешения для тех, кто оказался в запредельно тяжелой ситуации. По своей же сути оно не призыв к борьбе, как та же «Марсельеза», а песня для тех, кто оказался втянут в эту борьбу и терпит в ней жестокое поражение. Сегодня же в нашей ситуации любые попытки усилить ее кажущийся воинственным язык, как это происходит в некоторых, в том числе русских, переводах, приводят лишь к обратному эффекту, смягчая все те переживания, ответом на которые стал хорал Лютера, и, соответственно, то утешение, которое он предлагает.

Язык, который использует реформатор, крайне неудобен. Приведу лишь несколько важных в нашем контексте примеров.

Во-первых, он заостренно говорит о некоторых могущих показаться неприятными истинах лютеранского вероисповедания. В первую очередь это относится к началу второй строфы: «Mit unser Macht ist nichts getan, wir sind gar bald verloren» («Своей силой мы ничего не добьемся, мы вот-вот потерпим поражение»).  Это ясное признание своего бессилия в борьбе с дьяволом. Понятно, что далеко не каждый верующий согласится с подобным принципиальным «пораженчеством». Это еще раз опровергает представление о хорале, как о «боевом песнопении».  Не бывает боевых песнопений, в которых воспевалась бы не победа, а поражение.

Во-вторых, песнопение содержит богословски крайне рискованные и даже некорректные высказывания. Одним из самых известных в этом смысле является прямое отождествление Христа и Бога-Саваофа во второй строфе. Бог-Саваоф – образ ветхозаветного Бога, Бога воинств, дарующего своему народу победы в битвах и властвующего над космосом. Отождествление с Ним Христа является сомнительным не только с точки зрения высокого классического богословия. Особенно странным оно может показаться в свете так называемой «теологии креста» самого Мартина Лютера, в которой он утверждает, что Бога можно познать только sub contrario, т.е. «под видом противоположного». Это в том числе означает, что его могущество проявляется в бессилии и унижении Распятого, а не в мирском величии или внешних победах. В таком случае подобное отождествление можно объяснить несколькими способами. Для Лютера, как известно, был характерен апокалиптический образ мышления. Он считал, что живет в последние времена, когда уже начинается последняя схватка добра со злом, когда все маски постепенно оказываются сорваны, а правила, действующие в «обычной» истории, больше не работают. Соответственно и такое отождествление Христа и Саваофа можно понять, как апокалиптическое. Армагеддон уже начался и Богу нет нужды выступать сокрыто, Он может явить свою силу очевидным образом. Такое объяснение может стать опасным, поскольку в любом крупном историческом событии люди склонны видеть апокалиптические черты и призывать открытое и полное насилия вмешательство Божественной силы на своей стороне. Другая возможность заключается в том, что Лютер (даже сохраняя апокалиптический образ мысли) пишет не о внешних победах. Внешне верующие могут терпеть поражение за поражением, но победа достигается в их сердцах, через стойкость их веры и, в конце концов, обретает трансцендентальное выражение в небесном Царстве. В таком случае соединение образов Христа и Бога-Саваофа становится дерзновенной попыткой показать, что такая внешне незримая победа, победа sub contrario, столь же реальна и могущественна, как и те силы, что сотворили и держат Вселенную и потому она бесконечно значимее внешних поражений и потерь.

И, в-третьих–Лютер предлагает могущие показаться нам сегодня весьма сомнительными утешения. Это касается, в первую очередь, четвертой строфы песнопения. Статья, посвященная песнопению Ein’ feste Burg в справочнике к Евангелическому церковному сборнику песнопений, начинается с описания небольшой, но знаковой сцены: «На погребении одного старого пастора еще раз исполнялось его любимое песнопение: лютеровское «Feste Burg». Рядом со мной стоял молодой человек. Как и прежде он уверенно пел вместе со всеми. Но в конце последней строфы он внезапно замолк: «Отнимут ли они нашу жизнь, имущество, честь, детей и жен – ну и пусть…». Этого он, оставаясь честным, очевидно, произнести не мог. Однако последнюю строку он подхватил снова: «… Царство все равно будет принадлежать нам»» [11, c. 58]. Эти слова действительно могут показаться жестокими. Трудно представить, ради чего мы сегодня могли бы пойти на такие жертвы: обречь на гибель жену и детей? Стоит ли царство Божье такого? Однако нужно учитывать, что хорал Лютера написан во многом для тех, с кем подобное уже произошло. Он предлагает утешение в уже пришедшем горе, а не выказывает радостную готовность к таким потерям. В иной ситуации эти слова, и правда, могут быть восприняты как высшее проявления бессердечия и даже цинизма. Понятно, что и практически во всех без исключения известных русских переводах эти строки так или иначе смягчены. Сила подлинных слов Лютера в их ужасающей жесткости и конкретности. Но именно из-за этого и слова об ожидающем нас Божьем царстве тоже перестают быть благочестиво-банальными утешениями. Царство Божье – это то, что является подлинным ответом на такие страдания и потери. Оно непостижимо для нас. Но все же нам необходимо научиться говорить о нем конкретным образом. И вот здесь как раз нам может помочь весь наш негативный опыт. Царство Божье есть как бы негативная калька наших конкретных страданий и боли.

Подводя итоги, отмечу, что лютеровское песнопение Ein’ feste Burg – вопреки всем связанным с ним сложностям в понимании, историческим злоупотреблениям и адресованным ему богословским вопросам (а, скорее, именно благодаря всему этому!)  – действительно является подлинным гимном Реформации, который выразил и продолжает выражать в себе как ее самые сильные стороны, так и ее историческую обусловленность и историческую эволюцию.

Реформация была великим прорывом веры и стала толчком к невиданному расцвету культуры. Но она же привела к опустошительным религиозным войнам и множеству конфликтов. Мир людей 16-го века отличался от нашего мира. Нам не так просто понять сегодня, что двигало ими, как они видели жизнь. Те неудобства, которые возникают при разборе лютеровского текста показывают, насколько серьезны могут быть барьеры между нашими эпохами. Более того, в последующей истории идеи Реформации часто искажались, причем порой в угоду политическим и националистическим интересам. Об этом тоже свидетельствует жизнь песнопения Ein’ festeBurg. «Мы нищие. Это истина», — написал Лютер в своей знаменитой предсмертной записке. Данный хорал со своей историей показывает в том числе и нашу нищету, наше неумение хранить верность Евангелию, наше стремление превращать его в инструмент собственных политических игр. И именно поэтому он остается потрясающим свидетельством о том, что Бог спасает нас невзирая на нашу нищету, грехи и ошибки. Он на нашей стороне и готов помочь нам, даже если мы ослеплены и глубоко заблуждаемся. Он сражается за нас: в наших мятущихся душах, в перипетиях в том числе и политической истории, в вечности.

БИБЛИОГРАФИЯ

  1. Гейне Г. Стихотворения. М., Л. 1931, 682 с.
  2. Мережковский, Д. С., Cобр. соч. в 4-х тт., т. 3. М. 1990, 596 c.
  3. Sozialdemokratisches Liederbuch. 8., veränderte Aufl. Zürich 1885,с. 244.
  4. Sammlung der Deutschen Kriegs- und Volkslieder des Jahres 1870. / Ernst Wachsmann. Berlin [1870], 365 с.
  5. Per Hansson, (изд)., Ok tok de ennvårt liv.Oslo 1965, 278 с.
  6. Anton Tikhomirov, Dialog vor Gott. Deutsche Kirchenlieder auf Russisch:  theologische und sprachliche Wandlungen:https://opus4.kobv.de/opus4-fau/frontdoor/index/index/docId/140
  7. Und wenn die Welt voll Teufel wär´ — Gerüstet für Versuchungen. Kantatengottesdienst mit der 1000. Predigt von Landesbischof Ulrich Fischer. Heidelberg 01.03.2009: http://www.ekiba.de/html/aktuell/aktuell_u.html?&cataktuell=&m=7925&artikel=1810&stichwort_aktuell=&default=true
  8. Heinrich Heine, Zur Geschichte der Religion und Philosophie in Deutschland, т. 8/1. Hamburg, 1981. 498 с.
  9. Liederlexikon: http://www.liederlexikon.de/lieder/ein_feste_burg_ist_unser_gott
  10. Thomas Greif, Wie Luthers Kampflied zur Kriegsfanfare wurde, Die Welt-online, опубликовано 31.10.2014: https://www.welt.de/geschichte/article133824777/Wie-Luthers-Kampflied-zur-Kriegsfanfare-wurde.html
  11. Handbuch zum Evangelischen Kirchengesangbuch. Göttingen, 1970, с. 680
  12. Reinhart Staats, Zur politischen Wirkung von Luthers Lied «Ein feste Burg» und eine mögliche Versumstellung // Gott dem Herrn Dank sagen. Festschrift für Gerhard Heintze: http://bs.cyty.com/kirche-von-unten/archiv/gesch/fs90heintze/Staats-Luthers-Lied.htm
  13. , 382 c.
  14. Martin Luther Ausgewählte Schriften/ Karin Bornkamm und Gerhard Ebeling, in 6 Bändern, Frankfurt 1982, т. II, 301 c.
  15. Heinz Schilling, Martin Luther. Rebell in einer Zeit des Umbruchs. München, 2013, 714 c.

Сведения об авторе: Антон Владимирович Тихомиров – доктор теологии, ректор Теологической Семинарии Евангелическо-лютеранской Церкви в городе Санкт-Петербурге. E-mail: tikhomirov@live.com Anton V. Tikhomirov, Doctor of Theology, Rector of the Theological Seminary of the Evangelical Lutheran Church in St. Petersburg. E-mail: tikhomirov@live.com

ПРИЛОЖЕНИЕ

(текст песнопения)

Der XLVI. Psalm / Deus nosterrefugium et virtus / etc.

ПсаломXLV:  Deusnosterrefugiumetvirtus, ит.д.

Оригинальный немецкий текст[7]  Дословный русский перевод[8]
Ein feste burg ist vnser Gott Ein gute wehr vndwaffen / Er hilfftvnsfrey aus aller not / die vnsitzt hat betroffen / Der alt bö | se feind / mit ernst ersitzt meint / gros macht vnd viel list / sein grausam rüstung ist / aufferd ist nicht seins gleichen.Крепкий замок – наш Бог, Добрая защита Он и оружье. Он помогает нам освободиться от всех бед, Которые сейчас постигли нас. Древний злой враг Сейчас взялся за дело серьезно. Великая сила и множество хитростей, — Вот его страшное вооружение. Нет на земле равного ему.  
Mit vnser macht ist nichts gethan wir sind gar bald verloren Es streit für vns der rechte man / den Gott hat | selbs erkoren / Fragstu wer der ist? Er heistJhesus Christ / der Herr Zebaoth / Vnd ist kein ander Gott / das feltmus er behalten.    Своей силой нам ничего не добиться, Мы вот-вот потерпим поражение. За нас сражается праведный Муж, Которого избрал сам Бог. Спросишь, кто это? Его зовут Иисус Христос, Господь Саваоф, А не какой-то иной Бог. Победа будет за Ним.  
Vnd wenn die welt vol Teuffel wer / vnd wolt vns gar verschlingen / So fürchten wir vns nicht so sehr / Es sol vns doch gelingen / Der Fürst dieser welt / wie sawr er sich stellt / thut er vns doch nicht / das macht / er ist gericht / Ein wörtlein kan jn fellen.                  И если даже мир полон чертей, И стремится полностью поглотить нас, Мы все же не слишком страшимся. У нас все получится. Князь мира сего, Сколько бы он не ярился, Ничего не сможет нам сделать, Он уже осужден. Одно словечко может его сразить.
Das wort sie sollen lassen stahn / vnd kein danck da zu haben / Er ist bey vns wol auff dem plan / mit seinem Geist vnd gaben / Nemen sie den leib / gut / ehr / kind vnd weib / las faren dahin / sie habens kein gewin / das Reich mus vns doch bleiben.                  Им придется смириться с этим словом, Без всякой для себя выгоды. Он твердо пребывает с нами Со своим Духом и своими дарами. Отнимут ли они нашу жизнь[9], Имущество, честь, детей и жен, Ну и пусть. Им не будет от этого прока. Царствоостанется с нами.

[1]Полный текст песнопения см. ПРИЛОЖЕНИЕ.

[2]Перевод мой – А.Т.

[3]Перевод П.И. Вейнберг.

[4]Перевод мой – А.Т.

[5]Перевод мой – А.Т.

[6]Переводмой – А.Т.

[7]   D. Mart[inus] Luth[er]: Geistliche Lieder auffsnew gebessert zu Wittemberg. XXXIII [1533]. Репринт: Das Klug’sche Gesangbuch 1533. Hrsg. von Konrad Ameln. Kassel und Basel 1954, fol. 42v-43v.

[8] В спорных и сложных случаях я придерживаюсь наиболее убедительных для меня версий толкования, при этом стараясь не устранять полностью темных мест.

[9]Буквально: «тело».