Танец слов. Базовые принципы драматургической гомилетики

Антон Тихомиров

Аннотация

В докладе рассматриваются основные принципы «драматургической гомилетики» — важного направления в современной немецкой науке о проповеди, среди которых особенно выделяются подход к проповеди как произведению искусства и необходимость проповеди «изнутри» библейского текста.

Ключевые слова: практическая теология, гомилетика, искусство, Библия.

«На кафедру переменным шагом» [2], — так называется практическое пособие по драматургической гомилетике. Уже само его название, провокационным образом соединяющее танцевальный термин с важнейшим элементом сакрального пространства протестантской церкви, показывает, что речь идет о новой парадигме церковной проповеди, о новых подходах к ее построению и произнесению.

Драматургическая гомилетика – это направление в науке о проповеди зародилось в начале нынешнего века в Германии и до сих пор является широко обсуждаемым явлением в профессиональной среде пасторов и преподавателей в области практической теологии. Помимо программного сочинения Мартина Николя «Einander ins Bild setzen» (что, учитывая сложную игру слов, на русский язык можно перевести лишь очень приблизительно как «Сообщать и со-общаться») [1] и дополняющего его практического пособия, написанного Николем в соавторстве с Александром Деегом, название которого уже упоминалось, ему посвящено несколько десятков статей и докладов, драматургическая гомилетика развивается в виде ряда проектов в интернете и по ней регулярно проводятся обучающие курсы и семинары.

Импульсы для своих идей упомянутые немецкие богословы и их ученики почерпнули из так называемой «The New Homiletic» («Новой гомилетики»), которая возникла в США в 1960 г. [3, c. 297]. Мартин Николь описывает суть нового подхода к проповеди следующим образом: «Новая гомилетика соединила Библию и [человеческий] опыт, она направила наш взгляд на динамическую силу Слова Божьего и решительно указала на то, что язык и реальность ни в коем случае нельзя отделять друг от друга» [3, c. 298]. Наиболее важными богословами этого американского течения для вдохновителей немецкой школы драматургической гомилетики стали Дэвид Баттрик с его трудом «Гомилетика. Сцены и структуры» [4], у которого прежде всего была позаимствована идея построения проповеди в виде отдельных «moves» или «сцен» [1, c. 102-110] и Юджин Лоури с его книгой «Гомилетическая интрига. Проповедь как форма нарративного искусства» [7], в которой он сравнивает проповедь с детективным романом и предлагает соответствующую ее структуру [2, c. 88-89]. Еще одним ключевым автором является классик Новой гомилетики Фрэд Кэддок с его программным сочинением 1971 г. «Как власти не имеющий» [8], откуда как Лоури, так и представителями драматургической гомилетики почерпнута идея индуктивности проповеди [1, c. 24-25].

Прежде чем обратиться к основным принципам драматургической гомилетики, нам будет необходимо хотя бы в самой схематичной форме вспомнить, что классическое лютеранское богословие в целом понимает под проповедью. Крупнейший современный специалист по гомилетике Вильфрид Энгеман справедливо утверждает, что проповедь – это событие спасения, продолжающееся в наше время для конкретного слушателя [5, c. 89]. Лютеранское богословие исходит из того, что мы спасены не в результате наших дел или качеств, а только благодаря смерти и Воскресению Иисуса Христа. Однако, чтобы достичь человеческих сердец и пробудить в них веру это событие должны превратиться в слово провозвестия. О нем нужно услышать. Весть о нем именуется в лютеранской терминологии Евангелием. Евангелие всегда останется с точки здравого смысла и традиционных религиозных установок чем-то невозможным, поскольку в религии обычно учат тому, что спасение нужно так или иначе заслужить, тем или иным способом добиться. Евангелие же утверждает прямо противоположное: спасение дается даром. Поэтому его необходимо снова и снова возвещать людям. Каждый раз оно остается всего «всего лишь» обещанием Бога принять и спасти нас только ради Христа, звучащим среди множества других слов этого мира. Это слово невозможно доказать, оно противоречит всей нашей природной религиозности, требующей от нас для спасения постоянных усилий. Лютеранская же церковь учит верующих в вопросе спасения уповать не на свои вполне ощутимые духовные или какие-либо иные усилия и качества, а также не на вполне видимое и понятное посредничество церкви, а исключительно на это ничем не подтверждаемое на практике обещание Бога. В этом великое дерзновение лютеранского учения.

Евангелие нужно возвещать людям снова и снова, подобно тому как девушка снова и снова нуждается в том, чтобы ее возлюбленный объяснялся ей в любви. Наиболее естественной формой для возвещения Евангелия для Лютера была как раз устная проповедь. В одной из ключевых своих работ он утверждает: «Прежде всего необходимо знать, что христианская община никогда не должна собираться без проповеди Слова Божьего и молитвы, даже на короткое время (…) если Слово Божие не проповедуется, то лучше и не петь, и не читать, и вообще не собираться» [6, c. 28].

Проповедь является при этом не просто размышлениями о спасении или наставлениями на религиозные темы, а сакраментальным актом, непосредственным актом Божьего откровения и осуществлением спасения здесь и сейчас. В этом смысле ее можно уподобить официальному зачитыванию оправдательного судебного приговора, без которого он просто не может вступить в силу. При этом проповедь отличается от, скажем, формулы отпущения грехов на исповеди тем, что каждый раз формулируется заново, чтобы донести Евангелие до конкретных людей, собравшихся в конкретное место и в конкретное время.

Вдохновители драматургической гомилетики, будучи евангелическими богословами, исходят именно из такого богословия проповеди. Мартин Николь иллюстрирует это цитатой из бостонского проповедника 19 века Филиппа Брукса: «Многое в наших проповедях выглядит так, как если бы мы читали больному лекции о лекарствах. Эти лекции верны. Эти лекции интересны. Истина этих лекций важна, и, если больной постигнет истину, содержащуюся в наших лекциях, он станет более прилежным пациентом. Он будет более ответственно относится к приему своих лекарств и основательнее подойдет к составлению своей диеты. Но остается простой факт, а именно, что лекция не является самим лекарством. Дать лекарство, а не читать лекцию – вот долг проповедника» [1, c. 47].

Для того, чтобы достичь такого эффекта драматургическая гомилетика, являясь не замкнутым сводом норм и правил, а открытой системой, способной воспринимать многое как традиционное, так и новое [2, c. 13], предлагает следовать нескольким базовым принципам. Я обозначу лишь два из них, которые представляются мне наиболее фундаментальными.

Во-первых, проповедь – это не научный доклад и не урок, а вид искусства и должна строиться и жить по его законам. Это значит, что внимание должно уделяться не только содержанию, но и форме проповеди. Форма должна содержанию соответствовать. При этом не нужно бояться использовать все многообразие известных нам форм речи. Проповедь может быть выстроена, например, в виде рассказа, диалога, письма, даже опираться на стихотворные формы, если они лучше всего будут соответствовать содержанию. Кроме того, такой подход означает, что проповедь, как и любое произведение искусства, нельзя сводить к некой главной мысли, подобно тому, как трудно представить себе выставку, где вместо самих картин на стене висели бы таблички с главной мыслью каждой картины. Мартин Николь иллюстрирует эту мысль при помощи цитаты из Поля Валери: «Rien de beau ne se peut résumer» («Прекрасное невозможно обобщить») [1, c. 31]. Проповедь должна не нести некий месседж, который можно кратко сформулировать и выучить, а оставлять у слушателя определенное впечатление. Александр Деег описывает такой подход при помощи цитаты из Христиана Ленерта, описывающего Первое Послание к Коринфянам как: «(…) письмо (…) которое не сообщает мне информацию с того света или некую весть о другом береге, а, скорее, открывает мне возможность представить себе, что другой берег может существовать, все еще сокрытый в густом тумане над рекой, дает ощутить форму потока моей жизни между двумя берегами» [9, c. 33]. Данная цитата показывает и еще одну сторону этого принципа: проповедь должна быть индуктивной. Традиционные проповеди строятся в дедуктивной форме, т.е. возвещается некая истина, а затем она доказывается или иллюстрируется при помощи конкретных аргументов и примеров. Такова научная, в том числе и теологическая, речь. Это речь сверху вниз. Искусство же индуктивно: слушателю предлагаются конкретные примеры, истории и образы, которые сами подводят его к определенной мысли или, как мы уже отметили, лучше сказать, оставляют после себя определенное впечатление. Пусть драматургической гомилетики – это открытие Бога и божественной истины в повседневном опыте. Именно такой путь использовал в своих притчах Христос. При этом, в построении проповеди Николь и Деег рекомендуют ориентироваться на язык кино, как драматического, увлекающего за собой движения, состоящего при этом из отдельных, четко обозначенных и выстроенных каждый раз при помощи новых изобразительных средств сцен [1, c. 108-110]. При этом проповедь оказывается, как и любое произведение в теории opera aperta Умберто Эко, открытой для разных толкований [10]. Сторонники драматургической гомилетики подчеркивают, что это является ее преимуществом, а не слабостью [1, c. 62].

Во-вторых, важнейшим принципом драматургической гомилетики является то, что говорить нужно не о библейском тексте, являющимся основой для проповеди, а изнутри него. В самом общем виде данный принцип подразумевает, что проповедник должен не рассуждать о том или ином библейском тексте или разъяснять его, а постараться произвести своей проповедью на слушателей тот эффект, который, по его мнению, должен произвеодить этот текст, то есть сделать проповедь как бы «инсценировкой» данного текста на современном языке. Проповедник должен вжиться в текст и говорить изнутри него, а тем самым ввести в пространство текста и своих слушателей [2, 15-16]. Так, скажем, фильм, снятый по литературному произведению, это не отстраненные размышления о данном романе, а его перевод – иногда весьма смелый и неожиданный – на другой изобразительный язык. Примерно тем же должна быть и проповедь по отношению к библейскому тексту, являющемуся его основой. Мартин Николь описывает данный принцип так: «Такое «проповедование внутри» категорическим образом отличается от любой «речи о»: о библейском фрагменте, о Боге и мире, об общине. «Preaching from Within» — это «речь внутри»: внутри библейского фрагмента, внутри события, внутри действия Божьего, внутри процесса взаимоотношений проповедника и общины, внутри актуальной ситуации. Такая проповедь пытается (по крайней мере, пытается) не говорить об утешении, а утешать» [3, c. 302].

Вместо подведения итогов отмечу некоторые моменты из собственного опыта применения принципов драматургической гомилетики. Прежде всего, такой тип проповедования подразумевает высокие требования как к проповеднику, так и к его слушателям, которые должны быть открыты к восприятию нового и к самостоятельным размышлениям. Однако несомненно и то, что даже фрагментарное использование принципов и подходов драматургической гомилетики способно весьма оживить проповедь, сделать ее более яркой и эффективной, а также – что не менее важно – по-новому открыть самому проповеднику и его слушателям все богатство и непреходящую актуальность Священного Писания, помочь верующим снова и снова творчески соотносить с ним свою жизнь и события в окружающем их мире.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Martin Nicol, Einander ins Bild setzen. Dramaturgische Homiletik, Göttingen 2005 c. 160.
2. Martin Nicol, Aleksander Deeg, Im Wechselschritt zur Kanzel. Praxisbuch Dramaturgische Homiletik, Göttingen 2013, c. 229
3. Marzin Nicol, Preaching from Within. Homiletische Postionslichter aus Nordamerika // Pastoraltheologie, 86 (1997), c. 295-309.
4. David Buttrick, Homiletic. Moves and Structures, Philadelphia 1987, c. 498.
5. Wilfried Engemann, Einführung in die Homiletik, Tübingen-Basel 2002, c. 574.
6. Martin Luther, Von Ordnung Gottesdiensts in der Gemeinde // Martin Luther, Ausgewählte Schriften, Frankfurt und Leipzig 1995, т. 5 c. 84.
7. Eugen L. Lowry, The Homiletical plot. The Sermon as Narrative Art Form, Louisville 2001, c. 138.
8. Fred B. Craddock, As One Without Authority, St. Louis 2001, c. 168
9. Alexander Deeg, Erlebnis Predigt. Zur Bedeutung von Erfahrung und Emotion in der homiletischen Praxis und Reflexion. Eine Einführung // Erlebnis Predigt / под ред. Alexander Deeg, Leipzig 2014, c. 13-35.
10. Умберто Эко, Открытое произведение. Форма и неопределенность в современной поэтике, СПб 2004, с. 384.